Размышления
Понятие «самооценки» - одна из довольно вредных когнитивных
затычек, оставшихся нам со времен молодой полу-советской
психологии прошлых десятков лет. По нему узнаются
врачи-психиатры, никогда не бывшие на курсах повышения
квалификации и школьные психологи, занимающие чужое место.
Можно лишь догадываться, что понимается под этим словом.
Допустим, есть я, какой-то там. И есть моя самооценка. Какой я на
самом деле, никто не знает, в том числе - я сам. Потому, что меня
не научили ни чувствовать себя, ни интересоваться этим. При этом
моя самооценка - это вовсе не я, а что-то вроде авоськи с
виртуальными апельсинами в правой руке (для левшей - в
левой).
И если мне самому как-то фигово, то этот факт я игнорирую, а
внимание мое все приковано к авоське: апельсинов там мало.
Еще есть вспомогательная такая когнитивная затычка: «Повысить самооценку». То есть, исхитриться и где-то надыбать еще воображаемых апельсинов, и тогда, по идее, мне не так фигово станет. В связи с этим придуманы разные способы «повышения самооценки» - убедиться, например, что и у соседа авоська полупустая; помедитировать, глядя в зеркало («я самая обаятельная и привлекательная, у меня очень много апельсинов в авоське»…); составить список, какие конкретно прекрасные у меня апельсины в авоське, и так далее.
Эффект, как можно догадаться, от всего этого балагана весьма
временный. Внутреннее фигово - как было, так есть, а виртуальные
апельсины превращаются в дуриан немедленно, стоит лишь немного от
них отвлечься.
***
Вся эта история про самооценку - есть вполне такой нарциссический
дискурс. Когда не важно, что реально со мной, от чего мне
действительно хорошо или плохо, а важно лишь, как я сам себя
оцениваю (зачем?!) и как мне эту свою самооценку повысить
(зачем?!!).
Здоровым антитезисом дискурсу про самооценку является, думаю,
дискурс про самоподдержку (selfsupport). Когда важным становится
то, что реально есть. Отличие очевидно: когда я идентифицируюсь с
тем, что со мной реально происходит ( горе или радость, стыд или
гнев, печаль или воодушевление), я устраняю расщепление (на
«меня» и «мою самооценку») и начинаю с уважением относиться
собственным внутренним событиям. В таком случае мне уже не придет
в голову, горюя о конце любви или смерти близкого, заняться
повышением самооценки. Речь-то не о самооценке, а о том, что мне
плохо, и это нужно просто пережить.
Чуть ли не самое грандиозное (анти)нарциссическое открытие,
предстоящее каждому в случае верно выстроенной терапии и/или
удачной конфигурации жизненных неудач, такое: миру все равно. Нет
никаких наказаний и бонусов, штрафов и наград, мучений и заслуг.
Никакого рая. Никаких призов. Никакой справедливости. Мир
бессмысленно и хаотично клубится вокруг. В отличие от Соляриса,
он не умен, скорее имбецилен, а еще скорее - никаков, ибо
безоценочен по своей сути.
В мире есть все. Если тебе кажется, что тебе все время не везет,
это значит, что нужного лично тебе в этом мире очень мало, и
найти это очень трудно. Если то, чего ты хочешь, не сбывается,
это не наказание, а игра вероятностей. Впрочем, еще это потому,
что ты мало старался или вообще захотел невозможного. Но не
сбывается оно не в наказание за малые старания, а просто.
Если тебе внезапно что-то удалось, это не поощрение тебе,
хорошему. Просто игра вероятностей, и еще ты правильно угадал,
чего хотеть и куда стараться. То есть, ты умный. Это не похвала и
не поощрение, просто игра вероятностей: одни приходят в этот мир
умнее других.
Ум - это способность проникать в суть вещей. Чем ты умнее, тем
лучше ты понимаешь, есть ли в этом мире то, чего ты хочешь, и как
его достать. Если при этом ты несчастен, значит ты не умный.
Потому, что ум включает в себя способность отказываться от
невозможного. Это не наказание, просто миру все равно.
Почти вся отношенческая психотерапия разворачивается в одной и
той же точке.
Встречаются каннибал и обычный человек. Каннибал хочет
полюбить-полюбить обычного, и потом съесть его. А обычный хочет
просто полюбить каннибала, но чтобы тот не ел его. И тогда
обычный человек приходит на психотерапию и говорит
психотерапевту:
- Доктор, как мне объяснить ему, чтобы он меня не
ел?
Так вот, вся психотерапия происходит обычно в том месте, где
обычный человек (не каннибал) мучительно приходит к пониманию,
что каннибал питается мясом, а не объяснениями.
О божественных ошибках
- Мама-а! Спасибо, что помогла мне нарисовать ирландского
сеттера! Он такой хороший получился!
- Пожалуйста. Слава богу.
- Бог-то тут при чем? Он ни в одном раунде не участвовал.
Саша, 7 лет.
В который раз удивляюсь, замечая, как по-разному человек относится к чувствам, в тот или иной момент им овладевающим. Большинство согласится, что внезапно охватывающее нас счастье мы встречаем в лучшем случае со слабой примесью недоверия, в худшем - с болью и тревогой, которые шепчут нам: «Чем же я заслужил? Это может кончиться в любой момент. Быть может - прямо сейчас». При этом горе, грусть, печаль - всегда содержат в себе основную ноту под названием «бесконечность». И любой, хоть раз заглянувший лицо хорошей депрессии, признает, что ее основным переживанием было: «И так теперь будет всегда». Для чего там, говорите, человек рожден?
О невыборах
Это когда и то хорошо, и это. Или - и то недостаточно хорошо, и
се. И тогда вы не можете определиться, и в поисках лучшего
решения проводите дни, месяцы, а то и годы. Любому знакомо, я
думаю.
Сложность выбирать обычно связана с иллюзией «лучшего выбора». То
есть, с ложной идеей, что лучший выбор есть. На самом же деле,
если бы он был, он был бы очевиден, и его, опять же, не было бы.
Потому, что решение принималось бы мгновенно. Иллюзия лучшего
выбора обычно выглядит, как попытка нафантазировать идеальное
будущее, к которому сие решение ведет. Типа, а покажите мне
трейлер. Э-э, нет, такое кино не хочу. А этот трейлер
покажите-ка? О, хочу такое кино.
На самом деле, как вы уже догадались, кина на будет. В фантазиях
о трейлере мы проводим то время, которое могли бы провести,
обладая тем, что выбрали. Останавливает нас, конечно, опасение,
что изменив лучшему, мы выберем что-то не то, а лучшее будет
потеряно навсегда. Тут три новости, одна плохая и две хороших.
Плохая новость: да, альтернатива будет потеряна, и скорее всего -
навсегда. Хорошая (первая): если бы лучшая альтернатива правда
была настолько лучше, у вас бы не было сомнений. Другая хорошая
новость: выбирая, вы становитесь реальным обладателем чего-то. Не
выбирая, вы не имеете ничего.
Смежная тема про
концы
Это совсем не то, что вы подумали, хотя можно и так трактовать. А
именно, меня, как терапевта и женщину, всегда живо интересовал
вопрос о том, как правильно заканчивать. Начинать-то, знамо дело,
мы все умеем.
Что я имею в виду, когда говорю «правильно»? Я имею в виду
чувство глубокого удовлетворения, которое прямо противоположно
навязчивому желанию возвратиться и еще раз закончить, и еще, и
еще. Тестируйте себя по этому чувству: больше не хочется
заканчивать? Значит, вы закончили:)
Собственно, заканчивая, ориентироваться надо на две вещи:
1. Чего я здесь хотел?
2. Что я получил?
Заканчивать надо, когда я либо получил то, что хотел. Либо -
когда я не получил и уже не получу. Если есть сомнения по любому
из двух пунктов, люди могут задерживаться годами в разных совсем
подходящих местах, в ожидании транспорта.
Как-то так :)
К вопросу о термине «интроекция»
Текст скорее для психологов, поэтому, как всегда потакая лени и
весеннему авитаминозу, сильно расшифровывать ничего не буду.
Выигрываю в скорости, теряю в пиаре, и так всегда. Поехали.
Термин «интроекция» имеет, разумеется, психоаналитические корни,
и был введен вовсе не Перлзом (как думают многие), и даже не
Фрейдом, а Ференци (1909) для обозначения противоположности
проекции. Проекция - вынесение части себя вовне («Я всегда
здороваюсь с бабушками у подъезда, значит и Вася, скорее всего,
здоровается. Да и сами бабушки обязательно должны здороваться со
мной и с Васей, если мы сидим, а они, бабушки, идут мимо»).
Интроекция, стало быть - есть принятие в себя аспектов внешнего
мира («Моя бабушка всегда говорила, что надо здороваться с
бабушками у подъезда. Я всегда здороваюсь с бабушками у подъезда
потому, что так надо!»
В здесь проблема? Интроекция - это некоторое бессознательное
правило или их совокупность, природу (и даже наличие) которых
человек не в состоянии осознать, но власть которых всеобъемлюща.
И чем мутнее происхождение конкретного интроекта, тем хуже.
Зачастую интроективная система играет в психике роль
нагромождения непреодолимых преград на пути … да на пути к чему
угодно.
Интроекция возникает одним из трех известных мне способов.
Возможно, есть другие.
1. Интроект проглатывают с едой. Как микстуру с молоком
(матери). То есть, интроект является чем-то, чем детей кормят без
спроса. «Здоровайся с бабушками» - «Зачем?» - «Потому что». Этот
диалог условный, потому, что у стандартного ребенка обычно нет
импульса для этого «зачем». Ибо импульсом для такого «зачем»
является некоторое сомнение в том, что родитель может быть прав.
И счастливы те родители (я в их числе), чьи дети умеют в этом
сомневаться. Чаще же всего «зачем» в прошивке интроектированного
ребенка напрочь отсутствует, поэтому целебное средство падает
камнем на самое дно души и лежит там вечно. Хорошей метафорой
здесь, наверное, будет цемент. В сухом виде - порошок. Будучи
проглочен с молоком - камень.
В последствии интроективный человек чаще всего глотает и дальше
все подряд. Интроецирование служит неосознаваемой платой за
любовь важных людей и затычкой разнообразных дыр собственной
идентичности. Там, где в свое время не было посеяно сомнение,
впоследствии уже не прорастает ощущение самости и чувство
здравого смысла. Приходится вечно сверяться с кем-то важным
снаружи. Именно поэтому в процессе терапии, когда интроективная
система начинает раскачиваться, первой реакцией человека обычно
становится обращенный к терапевту вопрос: «Доктор, а как на самом
деле правильно?»
2. Интроект может возникнуть, как след травмы. «Нужно всегда
здороваться с бабушками у подъезда. Если не делать этого, может
сбить машина. Однажды именно так со мной и произошло». Также
интроект может быть частью хронической травмы. «Мой папа бил
маму, бабушку и меня, когда я подрос. Мой папа был алкоголик, и
вечно спал в собственном дерьме. И мой папа никогда не здоровался
с бабушками у подъезда. Я никогда не буду похож на своего
папу!».
Травматические интроекты почти всегда неосознанны. По сути своей,
они являются верхушкой айсберга ПТСР, и работать с ними нужно,
как с травмой.
3. Интроект, как творческое приспособление.
Это не страшно. «Я всегда здороваюсь с бабушками у подъезда,
когда иду на дело: однажды я поздоровался, и мне повезло».
Немного странно и немного косно, но поскольку интроекты такого
рода обычно неглубоки, они разрушаются сами. Когда однажды
поздороваться с бабушками делу не помогло.
Как работать с интроектами
1. Противопоставление. «Да? А я никогда не здороваюсь с
бабушками у подъезда. И еще ни одна из-за этого не умерла. Да и
сама я не кашляю». Работает на отсоединение от интроекта.
Позволяет расшатать его и поглядеть, что будет. Прием возможен в
случае с несильными осознаваемыми интроектами, при наличии
хорошей критики у клиента. Не работает, если авторитет терапевта
или самоподержка клиента слабы, а также с мощными или сильно
погруженными в бессознательное интроективными системами.
2. Исследование и ассимиляция. «Расскажи мне больше об этом.
Откуда ты это узнал? Почему это важно? Что случится, если ты не
сделаешь этого? Как именно плохо тебе будет?» И так далее.
Работает в случае, если просто отсоединение от интроекта в п.1 не
произошло.
3. Исследование слияния, лежащего под интроектом. Работает,
когда не работают пункты 1-2.
«Расскажи мне, почему тебе так плохо, если ты не делаешь этого?»
- «Потому, что я всегда так делал в детстве» - «Кто-то научил
тебя?» - «Я просто знал, что так надо» - «Откуда?» - «Моя бабушка
всегда так делала» - «Любил бабушку?» - «Очень» - «Что за
чувство, с которым ты говоришь это?» - «Я до сих скучаю по
бабушке» - «Понимаю. Думаешь, если не будешь здороваться с
соседскими бабушками у подъезда, что-то случится с твоей любовью
к ней?» - «Пожалуй, ничего. Пожалуй, это какая-то дань моей
бабушке. Наверное, теперь я могу просто любить ее».
4. Принятие, направленное на расширение осознавания. Работает,
когда не работают пункты 1-3.
«Слышу, что тебе важно всегда говорить «здравствуйте» бабушкам у
подъезда. Слышу, что тебе очень плохо, когда ты забываешь сделать
это. Я понимаю, что в жизни бывают вещи, которые ощущаешь, как
обязательные, и очень фигово себя чувствуешь, когда почему-то
оказываешься без них или когда идешь поперек себя в этом. Так
фигово, как будто даже неизвестно по-хорошему, где эта штука, а
где ты.
По-честному, этот ход содержит в себе все остальные, но в слабой
концентрации. Поэтому он хорош при сильном сопротивлении. Надо
помнить, что это гомеопатическое средство - его пьют по
чуть-чуть, годами. Результат отставлен в этом случае далеко в
будущее.
Про г*вно и
близость
Каждая пара создает свои внутренние события (и свое поле),
невозможные для повторения в других комбинациях. Обман, страх и
измена работают в обе стороны, например. Конкуренция и недоверие
- в обе стороны. То же можно сказать о конфиденциальности.
Женщины, никогда не залезавшие в телефон мужа, залезают именно
тогда, когда любовница прислала свое порно. То есть скрытность
создает в партнере подозрительность и провоцирует на нарушение
границ. Ложь создает недоверие и параноидность. Верно и обратное:
параноидность создает лживость, нарушение границ - скрытность и
(или) ответное нарушение. Конкуренция создает конкуренцию.
С близостью небольшая заминка. Близость создает близость при
определенных условиях, и разрушается на раз всем
вышеперечисленным г*вном. То есть, при встрече близости хоть со
скрытностью, хоть с конкуренцией, хоть с обесцениванием, -
близость проигрывает. Поэтому г*вна в парах так много, а близости
так мало.
Круги
Я живу уже какое-то время. И в который раз наблюдаю, как восторг в моей жизни (и в жизнях, текущих рядом с моей) сменяется тревогой, тревога - тоской, а тоска - катастрофой. После катастрофы я всегда жду смерть и готовлюсь умереть, но смерть не идет. Однако, я всякий раз раз честно в нее верю. И в который раз катастрофа сменяется не смертью, а тревогой. Та - тоской, а уж тоска - новым восторгом. И когда я умру, мои дети пройдут катастрофу, тревогу, тоску и будет новый восторг. Так будет вечно, ибо смерти нет. Главное - понять это раньше, чем умер. Потому, что тоска от предвкушения смерти очень отравляет восторг, отпущенный нам на пути к ней.
Самосовершенствование -
очень трудоемкое занятие. Обычно оно не терпит друзей, близких, соратников и помощников, ибо самосовершенствующийся целиком и полностью сконцентрирован на себе и своем самосовершенствовании, и другие ему только мешают. Поэтому, когда (с годами самосовершенствования) устает правая рука, приходится самосовершенствоваться левой. И наоборот.
Психологические услуги
Публикации и книги
ЧАВО
Длительная терапевтическая группа. Возможность не спеша позаботиться о себе. Группа под супервизией Полины Гавердовской. Осталось 4 места.