После Перлза I

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ


Идет 2003 год.
Нам не повезло: до нас уже все было. В том числе - гештальт терапия Ф. Перлза.
И чем дольше мы живем на земле, тем все фантастичнее представляется возможность совершать открытия. Потому, что все уже открыто. И новые открытия делать все сложнее. И если это кому-то удается, то открытия эти все мельче и мельче, все специфичнее и специфичнее, и оценить такие открытия может только тонкая прослойка единомышленников, каждый из которых завтра-послезавтра сам открыл бы твое открытие. Потому что все носится в воздухе. Потому, что все важное - уже сказано. Потому, что трудно докричаться до тех, до кого и раньше нельзя было докричаться, а остальные уже и так все поняли. Потому, что нам не повезло - все уже было до нас. Простите, я повторяюсь…

Но вот ведь, какая странная штука: счастья-то нет! И нам все еще хочется говорить об этом. О важном, о том, что волнует. А поскольку просто и напрямую об этом уже говорили до нас, то нам приходится намекать, подмигивать, доносить через контекст. Смеяться, говоря о грустном. Шутить с каменным лицом. Вертеть словами. Выкручиваться. Оставлять конец повествования неопределенным.
Потому, что, несмотря на то, что все уже сказано, потребность, шевелиться и расшевеливать - осталась. В надежде на.

Но как это сделать?
Если игнорировать специфику нашего времени, окажешься в дурацком положении: будешь либо важно изрекать трюизмы, либо - пытаясь утопить окружающих, тонуть в собственном скепсисе сам. И никто не будет слушать. Потому, что это - уже тоже было.
Нужно нечто среднее. Опять - поиск золотой середины, которой никогда посередине не было. Она вообще все время мигрирует. Ищешь, ищешь ее… Где она?

***

Текст, предлагаемый вашему вниманию - еще одна попытка хоть немного к этой середине приблизиться. Если не приблизиться, то хотя бы как-то очертить для себя область дальнейших поисков. Возможно - не только для себя, но и для вас.

Желание понять о жизни что-то такое дополнительное, сверх положенного - это, конечно, признак нехороший. Хотя бы потому, что пока мы пытаемся что-то понять о жизни - она проходит. По этой причине многие избирают это занятие (понимания жизни), как способ бегства от нее. И все же, хочется попробовать еще раз. Потому, что, во-первых счастья нет, а во-вторых - остается еще надежда его найти.
Один из старых способов поиска счастья - заниматься психотерапией. Но поскольку о психотерапии тоже все уже давно сказано, а также - написано (а многое - и прочитано!), то мы решили не писать еще одну книжку про психологию или психотерапию.

В 97-99 годах прошлого века (как ни смешно это звучит) я заканчивала факультет психологии МГУ имени Ломоносова и одновременно училась гештальт-терапии у психолога и психотерапевта Бориса Новодержкина. Эта книга примерно на 90% состоит из того, что мне удалось записать за ним. Материал, который мы предлагаем вашему вниманию, почти не содержит каких-либо научных и теоретических привнесений. Не потому, что мы рассчитываем на недалеких людей, а потому, что нет ничего ценнее жизни. Предлагаемые вам фрагменты учебных и терапевтических сессий - не что иное, как «кусочки жизни». (Глава под названием «Теоретические отступления» - не исключение.)
Нам кажется, что несмотря на то, что все уже было, это может быть интересно не только психологам, но и просто тем людям, которые хотят узнать о жизни что-то сверх положенного. Не потому, что мы умнее, а потому, что именно вот этих «кусочков» не было ни с кем, кроме нас. И не исключено, что для кого-то это может оказаться полезным, любопытным или просто забавным.

«Кусочки текста», предваряющие главы (оставшиеся 10 %) - это то, что написала я, чтобы превратить не связанные между собой «кусочки жизни» в более или менее целое произведение. Здесь, к сожалению, совсем без занудства обойтись не удалось. Пропорция «научного» и «ненаучного» в книжке оказалась такой, что профессионалы, безусловно, сочтут ее популярной, а непсихологи - странной в меру. Впрочем, так хотелось. Насколько это удалось - судить вам.
В главе «Терапевтические разговоры», состоящей из фрагментов терапевтических сессий, использованы не только сессии Бориса, но также работа моих коллег и моя собственная. Имена учеников и клиентов изменены.

Да! Кроме того, книга содержит главу под названием «Приложение». Она составлена из подслушанных и подсмотренных мной «кусочков» той жизни, которая протекала в то время за стенами Гештальт-форума. Учеба у Бориса придавала моему восприятию такой фильтр, что все, происходившее тогда вокруг меня, всякий раз прекрасно подходило для иллюстрации того, что говорил он во время занятий, а значит - и того, о чем говорится в этой книжке. И потом - очень часто это просто смешно.

Полина Гавердовская.

***

Сначала я хотела написать большую и хорошую книгу. Я закрывала глаза и видела ее: страниц 250-300, в твердом переплете, средне-мелкий шрифт. Я брала ее в руки: она чего-то весит! Я открывала ее: она содержательная. Она умная! Очень удачная книжка!

Я начинала мысленно читать ее. Всплывали фрагменты готовых текстов. Но дальше? Что дальше? Что я могу такого сказать о Боре, чего он сам еще не сказал о себе, сказав все то, что он сказал, а я записывала? Он даже в дурацких телепрограммах ухитряется как-то донести до зрителя раз в двадцать больше, чем в таких программах обычно принято доносить. Да и не нахальство ли это - писать книжку о Боре на трехстах страницах, где его текст занимает меньше четверти по объему? Вот почему книжка в результате получилась всего на ста страницах. Так лучше.

***

Я подумала о том, что здесь надо, наверное, сделать небольшое теоретическое вступление. Я снова закрыла глаза и попыталась мысленно прочесть его начало. И тут же ощутила себя пасущейся на лугу коровой: во рту даже обозначился вкус жёваной травы. Не могу.

О гештальт-терапии написано много. Сейчас я не готова делать литобзор или давать историческую справку. Априори я рассчитываю на тех, кто уже что-то прочел и что-то об этом знает. В каком-то смысле - на своих. И я понимаю, что тем самым сильно сужаю круг возможных читателей.

Хотя, кто знает? Я стараюсь писать просто, Борис же вообще известен своей афористичностью и способностью «доносить мысль». Может быть, именно эта книжка для кого-то будет первой книжкой о психотерапии? Детям тоже сначала дают протертую пищу.

В духе гештальтистов было бы начать так: понятия не имею, с чего начать. Вроде бы ясно, что есть нечто главное, что все же нужно здесь произнести о гештальте вслух. Но, во-первых, - что? (Уже хорошо…) А во-вторых - как? (Еще лучше). Осталось только спросить «зачем», и все, кажется, наконец, встает на свои места.

***

Вот, после таких примерно мучений родился следующий кусочек текста. Он служит для того, чтобы мы с Борисом могли хоть немного определить для вас и себя свое место в психотерапевтическом пространстве.

***

В отличие от психоанализа, который со времен Фрейда сильно видоизменился и до сих пор активно развивается, гештальт гораздо чаще вспоминает своего «папу». Вероятно, потому, что Фритц Перлз исповедовал креативный, личностный подход, как к терапии, так и к жизни. Он ненавидел догмы, любил шокировать, пускать в глаза пыль (его выражение), выбивать почву из-под ног у тех, кто стремился понять его, и то, как он работает. Он обожал конфронтировать, его возбуждали любые запреты и правила, и всякие рамки ему были тесны. Ему принадлежит большое количество авторских техник, однако не это было основным в его работе. Его коньком была способность ошеломлять, обнажать человека, обнажаясь самому, поворачивать его лицом к зеркалу, опрокидывать все вверх тормашками, то есть - всякий раз, снова и снова - делать не то, не то, и снова - не то, чего от него ждут. Он был большой хулиган, он часто вел себя некрасиво. Он признавал, что склонен к эксгибиционизму (и это ясно проступает в его текстах). Он мог быть просто-напросто груб. Но он был Личность, и это было главное, чему он учил своих учеников.

***

«Вы знаете, как Перлз порвал с психоанализом? - полупошутил однажды один московский гештальт-терапевт, - В 1936 году он добился у Фрейда аудиенции, и когда тот вышел к нему, Перлз сказал: «Учитель, я проехал 4000 миль, чтобы увидеть Вас». «Ну, и когда Вы уезжаете?», - спросил в ответ Фрейд. Вот, как Перлз порвал с психоанализом».

Начав, как фрейдист, и осознав себя плохим психоаналитиком, далее Перлз формировался в противопоставлении себя психоанализу и в борьбе с Фрейдом, Фрейду невидимой. Многое из придуманного им, действительно придумано лишь в пику психоаналитикам, современным ему. И точкой отсчета на этом пути действительно стала первая и последняя встреча Перлза с Фрейдом.

***

Теоретическую концепцию гештальт-терапии разработанной при всем желании назвать нельзя. Скорее, Перлз просто собирал букет из того, что ему больше всего нравилось.

Высоко ценя гештальт-психологов (Левина, Вертмейера, Кохлера и др.), Перлз, тем не менее, себя к ним не относил. Оттолкнувшись от гештальт-психологии, он оставил себе идею гештальта, как неделимого феномена, сущность которого исчезает, когда целое разрушается на части. Для Перлза наиболее важным свойством гештальта стала потребность сильного незавершенного гештальта к завершению. Также он взял идею дифференциации гештальта на фигуру и фон (его «полюса» (полярности), «собака-сверху» и «собака-снизу» - отсюда). Добавим еще «здесь и сейчас», позаимствованное в дзен-буддизме. В основном, пожалуй, все. Я лишь забыла сказать, что, несмотря на бунт против Фрейда, Перлз, тем не менее, оставил себе главное: идею бессознательного.

***

Перлз никогда не смущался, поясняя свои позиции относительно того или иного теоретического учения в психологии. Он говорил: «Разница между мной и бихевиористами такова же, как между местом, населенным людьми и городом призраков. Я не могу осознать Ваше осознание, я могу только участвовать в этом процессе. Бихевиорист же наблюдает людей и крыс, «как если бы» они были предметами.
Или: «При ближайшем рассмотрении либидо играет роль джокера в картах: оно может подходить для множества вещей сразу, будь то сексуальный импульс, привязанность, чувствительность, любовь, формирование гештальта, жизненная энергия. Бедный Райх, пытавшийся найти эквивалент для этой систематической мешанины в физической реальности!».

Или: «<…> Как Фрейд переходит от компульсивного повторения к инстинкту смерти? (Как шпинат может взобраться на крышу?) Просто ловкость рук, джентльмены! Видите это повторение? Сейчас оно станет привычкой. Привычка лишает Вас свободы выбора. Оцепенение - есть смерть. Просто, не так ли? Заметьте: эта смерть может так же быть и жизнью. Если вы вывернете оцепенение наизнанку - это агрессия, а она чрезвычайно жизненна. <…>"

В войне с враньем Фритц Перлз порой доходил до абсурда. Однажды участник семинара, держа в руке сигарету, подошел к нему в перерыве и спросил: «Фритц, у тебя есть спички?», на что тот ответил «Есть», но спичек не дал. «Ведь ты не сказал: Фритц, дай мне спички!» - довольно пояснил он чуть позже обидевшемуся собеседнику …

Несмотря на то, что Перлз прожил длинную жизнь, в нем всегда оставалось очень много детского. В том числе - максимализм, эгоцентризм и некритичность. В его «Помойном ведре» есть такие строки: «Г е ш т а л ь т! Как смогу я втолковать, что гештальт не является еще одной концепцией, созданной человеком! Как смогу я сказать, что гештальт является - и не только для психологии - чем-то таким, что присуще самой природе?».

***

Важное, если не главное, место в гештальт-терапии Ф.Перлза отводится восприятию. Считается, что, наблюдая за человеком (особенно, если он в это время рассказывает о себе), можно увидеть не просто много. Можно увидеть ВСЕ. Надо только уметь смотреть. Перлз говорил: «Я не делаю ничего особенного. Просто у меня есть глаза и уши, и я не боюсь». (Впрочем, он немного кокетничал.) Перлз скептически относился к длительной терапии, и считал, что эффективная терапия не может длиться годы. Сам он был мастером коротких сессий, в процессе которых порой происходили настоящие чудеса.

***

Культ личности Перлза привносит в работу современных гештальтистов множественные искажения. Я имею в виду популяцию терапевтов, пренебрегающих этическими нормами и законами сеттинга. К безусловно полезным наследиям Перлза можно отнести скептическое отношение к любым авторитетам, которое каждый начинающий гештальт-терапевт постепенно впитывает кожей в процессе своего становления. Я подозреваю, что все анекдоты про психотерапевтов (в том числе - и анекдот о том, сколько нужно гештальт-терапевтов, чтобы вкрутить в патрон лампочку), сами гештальт-терапевты и сочиняют.

***

Современный гештальт весьма разнообразен, как и психотерапевты, его исповедующие. С технической точки зрения этот подход вообще смело можно считать эклектическим: он всеяден и ассимилирует все, что может оказаться полезным.

Тем главным, что работает остается философская и собственная позиция терапевта, а основным в этой позиции остается все то же: феноменологический подход к материалу, личностный - к себе и клиенту. Основным требованием, как к терапевту, так и к клиенту было и остается осознанное отношение к жизни и - к себе в ней. Предполагается, что дальняя цель любой (хорошей) психотерапии - не избавление от той или иной симптоматики (ибо это, - само собой разумеется), а срывание с глаз пелены. Если Фрейд считал здоровым человека, который может полноценно работать и любить, то Перлз, наверное, добавил бы, что здоров тот, кто видит правду.

Продолжение