О неконвертируемости лжи в правду

Ложь в отношениях - конституирующая черта. То есть, нечто, определеяющее личностную суть. Я не склонна рассматривать лживость, как серию ошибок, которые можно исправить, обнаружив. Напротив, считаю, что сколько ни указывай на ложь, ни «исправляй» эту «ошибку», ложь лишь умножается.

Немного порассуждаю.
Ложь позволяет делать вещи, в которых невозможно получить поддержку у тех, кому врешь. Однако, она дает люфт. Временную фору. Ложь иллюстрирует человеческое желание иметь чуть больше, чем человек думает, догадывается, - ему положено. Или - желание иметь чуть другое, чем человек догадывается, ему согласятся давать. То есть, ложь связана с жадностью. И трусостью, разумеется.

Чтобы в какой-то момент отказаться от лжи, необходимо серьезное внутреннее усилие, каковое необходимо чем-то питать. Например, отказываясь от ходьбы налево, нужно иметь поддержку в нехождении, а иметь ее можно только от тех, кому врешь. Невозможно, согласитесь. Прекратить врать можно, лишь пожертвовав чем-то одним в угоду чему-то другому. Но если бы это можно было сделать, то не пришлось бы врать.

Ложь никогда не оправдывает себя по результатам, поскольку ложь разрушает любые отношения. Но люди врут потому, что ложь всегда оправдывает себя в процессе. И пока конечный результат не наступил, она поддерживается фантазией, что процесс будет вечным.

Из того, что я знаю о людях, однажды соврав, люди продолжают, поскольку послабление приятно, а бонус прекращения лжи неясен. Я знаю очень мало людей, которые врали, затем прекратив. Скорее, они просто делятся на лживых и честных. То есть, на тех, кто мутно видит результат, будучи захвачен процессом и на тех, кто хорошо знает, что будет в итоге.

Ложь прекращается, когда (и если) однажды человек теряет что-то очень важное. Но юмор ситуации в том, что для того, чтобы осознавать, что теряешь, нужно знать цену вещам. То есть, нужно иметь опыт бытия в честных отношениях, будучи полностью включенным в них. Из того, опять же, что я знаю о людях, те, кто не способен включаться полностью и без вранья, никогда не превращаются в тех, кто включается, и, стало быть, знает цену правде.

Как-то так.